Прутский поход [СИ] - Герман Иванович Романов

свое начало, как фельдмаршал. Деньги дам, скупиться не стану — ты их с толком потратишь. Мало будет — у Меньшикова миллион ефимков возьмешь — а то нахапал не по чину и роду. Крюйс тебе во всем подчиняться будет, и флот на Буге строить. Эскадры нужны добрые, а то сам знаешь, на что венецианцы посягают⁈

— Везде владения свои устраивают, торговцы…

Договорить Стефан не успел, как в салон вошел побледневший князь Долгоруков, хрипло выдохнувший:

— Беда, государь — в граде чума!

***

Собор Святой Софии в Константинополе. Здесь приняла христианство княгиня Ольга, мать Святослава и жена князя Игоря Старого, того самого, к которому как нельзя лучше подходит поговорка про шерсть и стрижку…

— Теперь все, музыка отзвучала…

Стефан тяжело поднялся с кресла, мучила отдышка. Все же возраст давал о себе знать — семьдесят два, преклонный для данного времени, столько не живут. Пережил почти всех, с кем начинал почти сорок лет тому назад. Ведь сам попал в «прошлое» в далеком 1711 году, сейчас наступил уже 1750 год от Рождества Христова.

В памяти стали проявляться черты людей, с которыми был не только близок, связан крепкими узами. Император Петр Алексеевич умер в 1731 году, обманув собственную смерть на целых шесть лет. А может все благодаря новой жене, юной молдавской царевне Марии Кантемир, его последней любви — от судьбы ведь не уйдешь, и если суждено, то встреча неизбежна. Вдовствующая императрица сейчас проживает в Константинополе, городе своего детства, где ей все знакомо. В браке у нее родилось двое сыновей и дочь — вот только править им огромной страной не суждено.

Все дело в том, что на императорском престоле сейчас восседает Алексей Петрович, который тоже обманул судьбу, так как его в 1718 году должны были осудить на смерть и казнить по приказу отца. Но сейчас история пошла по иному пути — злосчастный Прутский поход 1711 года обернулся невероятным успехом — армия визиря Балтаджи Мехмед-паши была разгромлена на берегах реки, где молодой поручик Александр Васильевич Суворов уже никогда не одержит своей знаменитой победы. Ибо ни один неприятель туда просто-напросто не дойдет, далековато от границы.

Император Алексей I Петрович вполне бодр и энергичен, не так как его отец тороплив, вдумчив в своих действиях. А бразды правления у него примет первенец, ныне цесаревич, а потом император Петр II Алексеевич — уже взрослый правитель 35 лет от роду, полководец и фельдмаршал, правая рука отца. А еще есть второй сын — Михаил и дочь Наталья, и что интересно, все они старше своих же дядьев и тетки, поздних детей Петра Великого. Впрочем, это никого не удивляет и сомнению власть Алексея Петровича не подвергалась. Однако многие из отцовских деяний им были пересмотрены, и жаль, что тот же возведенный на болотах Санкт-Петербург никогда не будет блестящей столицей, «Северной Пальмирой». Забыли уже про его предназначение напрочь, обычный город, не очень большой — центр одного наместничества, только и всего. А Севастополя вообще нет, и никто уже про него и не вспомнит — начали было строить, да забросили тут же, даже года не минуло, так как Константинополем овладели.

Многие отцовские деяния Алексей пересмотрел, другие упорядочил, и отменил многое, что во вред шло. То был отнюдь не возврат к «разлюбезной старине», Россия изменилась во многих отношениях. Крепостного права в его классическом варианте своеобразного рабства теперь не будет, огромные пространства нужно осваивать и заселять, а крепостничество этому сильно мешает, как и развитию собственной промышленности.

Народ активно переселялся на черноземы прежде «Дикого поля», исправно платил подушную подать. Уходили люди непрекращающимися «ручейками» в Сибирь, а оттуда на Дальний Восток — а там некоторые добирались и до Русской Америки, освоение которой началось на полвека раньше. Дворянство не возмутилось такими реформами, сохранив свое привилегированное положение, и причиной тому золото, которое вначале десятками, а потом и сотнями пудов хлынуло в казну. Там из него чеканили блестящие червонцы в немалых количествах. Ведь с одного пуда можно начеканить чуть больше пяти тысяч монет — свыше десяти тысяч рублей, а добывали уже пару сотен — больше двух миллионов рублей выходило на круг. А вот добыча алтайского серебра не так и давно перевалила за тысячу пудов каждый год — шестьсот тысяч полновесных рублей, аналогичных имперский рейхсталерам. Так что казна пополнялась постоянно, и жалования дворянству вполне хватало, чтобы жить достойно и нанимать слуг.

Ведь это только начало, «золотая лихорадка» еще впереди, а народ уже потянулся на Амур и в Русскую Америку, и пустынный прежде край будет потихоньку становиться процветающим. Уже сейчас миллионов тридцать народу проживает на всех подвластных землях, перепись недавно проведена. Хотя возможно и больше, так как многие жители уклонились от подсчетов, а иных просто не учли, всяких кочующих по бескрайней степи от Днепра до Яика скотоводов. Другие сами не захотели попадать под налогообложение — времена такие, без интернета и всеобщей паспортизации, а просторы огромные — есть, где затеряться.

Персидского похода Петр Великий не проводил, не до него было — и так огромным куском Оттоманской Порты овладели. С того момента от войн самодержец решительно уклонялся до самого последнего дня своей жизни — восемнадцать лет, что поразительно. А вот король Карл, получив из русского плена двадцать тысяч своих шведов, наоборот, стал сводить счеты, продолжив войну с датчанами и саксонцами, благо «великие державы» продолжали воевать за «испанское наследство». Так что объявив, что замирился с русским царем Петром (известие это привело Фредерика и Августа в оторопь), шведы стали показывать на кого «куры записаны». Англия и Голландия не успели вмешаться, как от датчан «перья полетели». Шлезвиг был захвачен, датская армия разбита, так как нанятых наемников король отдал тем же англичанам и австрийскому цезарю для войны с французами. Август со своими саксонцами и поляками бежал, от греха подальше, а Фредерику пришлось заключать новый, унизительный для него мир.

И вот тут последовал от Карла неожиданный для всех фортель — шведский монарх непонятно почему рассвирепел на молодого прусского короля Фридриха Вильгельма, якобы за то, что тот тайно присоединился к «северной коалиции». Причины на это имелись — пруссакам обещали большую и лучшую часть шведской Померании, и те опрометчиво согласились на это, хотя войну не начинали.

«Подгадил», как всегда и бывало, Август Сильный — Карл захватил в шатре саксонца брошенные там при бегстве бумаги. Прусские войска были разгромлены, молодой король, возомнивший себя полководцем, был смертельно ранен во время сражения. Далее шведы со своим воинственным монархом совершили «визит» в Берлин, подгадав момент — русские как раз заняли Константинополь. На этом прусское королевство чуть было не кануло в лету, годовалый наследник Фридрих стал просто курфюрстом Бранденбурга, как его дед в молодые годы.

Всю Восточную Пруссию захватили шведы, начисто разгромив потомков «псов-рыцарей», и прибрав к своим рукам Кенигсберг с Мемелем. Был опасный момент, что Карл снова начнет войну с Россией, но швед угомонился, сделал уступки — под давлением Англии и Голландии даже вернул половину прусских земель, и младенец снова стал королем. За ним пристально приглядывали — но Фридрих вырос, и особой воинственности Стефан за ним не замечал, даже «картофельной войны» за Силезию не случилось…

А вот на Польшу «точили зуб» — шляхта совсем разложилась, так что вопрос «раздела» назревал, и Алексей Петрович уже объявил себя покровителем православных «диссидентов». В исходе будущей войны сомнений не было — все европейские монархи трезво оценивали свои силы и мощь «восточной» империи, которая недавно показала венецианцам кому греческие острова в Средиземном море принадлежат…

— Ладно, всему свое время, — Стефан тяжело опустился в кресло, совершив небольшую «прогулку» по кабинету. И негромко произнес:

— Я сделал все что мог, и даже больше, записи остались — будущие императоры их прочитают. И нет сомнений, что история через двести лет может быть совсем иной, не такой как в моем бывшем мире…